Фламандцы

Я провел некоторое количество дней, объезжая около Бельгии на поезде. В данной стране живет не одна нация, а две: на севере — говорящие по-голландски фламандцы, а на юге — говорящие по?французски валлонцы. У южан великолепные виды, привлекательные деревни, роскошная гастрономия и, также, чисто галльское умение ладно обитать. А у северян — наиболее привлекательные мегаполиса, замечательны музеи и церкви, порты, ведущая доля населения и денежных ресурсов.
Фламандцы терпеть не имеют возможности валлонцев, а валлонцы — фламандцев. Хотя, поговорив с ними слегка, понимаешь, собственно их связывает еще наиболее мощная общая ненависть к французам и голландцам. Когда-то я весь день гулял по Антверпену с районным обитателем, говорящим по-голландски, и на любом углу он показывал мне на какую?нибудь невинную пару, с брезгливостью бормоча: «Голландцы». Он был поражен что, собственно я не видел разности меж голландцами и фламандцами.
Как только я умолял кого?нибудь объяснить толком, в чем заключается различие, фламандцы начинали сообщать сбивчиво и неопределенно. Более нередко звучала жалоба, собственно голландцы приходят в гости без предупреждения в период обеда и ни разу не приносят презентов. «Ага, будто наши родные шотландцы», — заявлял я себе.
В Антверпене я остановился на полдня, для того чтобы оглядеть районный собор, а позже провел вечер, бродя меж небольшими прокуренными барами, полными темных панелей, тусклого желтоватого света и ярко одетых, довольных жизнью людей. Это приветливый мегаполис, в котором просто завязать диалог, поскольку люди слишком открытые и ладно заявляют по?английски. Я общался единый час с двумя молодыми дворниками, которые вошли выпить по проезжей части домой.
Меня еще раз, уже который раз, поразило, будто немало они представляют о нас и будто немного мы знаем о них.
На одинешенек день я заехал в Брюгге. Он пребывает всего в тридцати милях от Брюсселя, хотя, в различие от города Москвы, что красив, будто пребывает в иной стране. В нем все абсолютно: булыжные улицы, безмятежные каналы с бутылочно?зеленой водой, рыцарские здания с покатыми крышами, базарные площади, сонные парки — совершенно все. На протяжении двух веков Брюгге был наиболее преуспевающим мегаполисом Европы, хотя позже речка Цвин заглохла, а политическая ситуация поменялась. Длительных 500 лет, пока же иные мегаполиса росли и развивались, Брюгге оставался забытым и нетронутым захолустьем. Ни одному мегаполису что не помог кризис. Как только британский поэт Вордсворт приехал в Брюгге в XIX столетии, на его улицах росла мурава. Антверпен, будто мне заявили, был еще наиболее красив, хотя градостроители разрушили все, до чего дотянулись, другими словами почти что все. Брюгге же выжил спасибо собственной незаметности.
Страховой агент, с которым я разговорился в баре на улице Сен?Якобстраат, печально поведал, собственно на восемь месяцев в году Брюгге делается несносным в следствии туристов. Он с возмущением рассказал об жителях других стран, заглядывающих в его почтовый ящик и ломающих его герань из-за одного фотоснимка. Хотя я не тем более слушал его — во?первых, потому, собственно он был наиболее занудливым пердуном в баре, а во?вторых, мне просто не хотелось это слушать. Я пытался сберечь свои иллюзии нетронутыми.
По такой же основанию я уехал из Брюгге ранним утром, до того, будто начали прибывать туристические автобусы, и отправился в мегаполис Динан на берегах горделивой речки Маас, в данный день несущей свои воды под проливным ливнем. Это пространство, бесспорно, могло бы понравиться мне, в случае если бы не были что свежи мемуары о Брюгге и погода не была настолько страшной. Я стоял на мосту спустя Маас, а нелегкие, будто пули, дождевые капли лупили по воде, порождая бесчисленные круги. Я намеревался побыть тут подольше, для того чтобы вспомнить Южные Арденны, что небольшие деревни и дороги, по которым гулял в период моей первой поездки, хотя не был готов к подобный погоде — я весь промок и дрожал будто в лихорадке. В следствии этого, пробыв в Динане всего час, вернулся на вокзал и отправился первым поездом в Намюр, на минеральные источники. Весомым достоинством Бельгии считаются ее объемы, позволяющие за час-другой оказаться в каждом городе. Фактически, вся государство считается пригородом Брюсселя.
Я не имел какой? что отличительной основания двигаться на курорт с минеральными водами. Это пространство, расположенное в чаше зеленых холмов, на протяжении 200 лет было возлюбленным пространством развлечения европейских королей. Вплоть до I крупный войны тут гостили аристократы и вельможи. Собственно тут Кайзер Вильгельм отрекся от престола, собственно стало началом заката будто его карьеры, что и курорта…

По материалам книги — «Юрий Моссоковский. Путешествие по Европе на велосипедах»

Я провел некоторое количество дней, объезжая около Бельгии на поезде. В данной стране живет не одна нация, а две: на севере — говорящие по-голландски фламандцы, а на юге — говорящие по?французски валлонцы. У южан великолепные виды, привлекательные деревни, роскошная гастрономия и, также, чисто галльское умение ладно обитать. А у северян — наиболее привлекательные мегаполиса, замечательны музеи и церкви, порты, ведущая доля населения и денежных ресурсов.
Фламандцы терпеть не имеют возможности валлонцев, а валлонцы — фламандцев. Хотя, поговорив с ними слегка, понимаешь, собственно их связывает еще наиболее мощная общая ненависть к французам и голландцам. Когда-то я весь день гулял по Антверпену с районным обитателем, говорящим по-голландски, и на любом углу он показывал мне на какую?нибудь невинную пару, с брезгливостью бормоча: «Голландцы». Он был поражен что, собственно я не видел разности меж голландцами и фламандцами.
Как только я умолял кого?нибудь объяснить толком, в чем заключается различие, фламандцы начинали сообщать сбивчиво и неопределенно. Более нередко звучала жалоба, собственно голландцы приходят в гости без предупреждения в период обеда и ни разу не приносят презентов. «Ага, будто наши родные шотландцы», — заявлял я себе.
В Антверпене я остановился на полдня, для того чтобы оглядеть районный собор, а позже провел вечер, бродя меж небольшими прокуренными барами, полными темных панелей, тусклого желтоватого света и ярко одетых, довольных жизнью людей. Это приветливый мегаполис, в котором просто завязать диалог, поскольку люди слишком открытые и ладно заявляют по?английски. Я общался единый час с двумя молодыми дворниками, которые вошли выпить по проезжей части домой.
Меня еще раз, уже который раз, поразило, будто немало они представляют о нас и будто немного мы знаем о них.
На одинешенек день я заехал в Брюгге. Он пребывает всего в тридцати милях от Брюсселя, хотя, в различие от города Москвы, что красив, будто пребывает в иной стране. В нем все абсолютно: булыжные улицы, безмятежные каналы с бутылочно?зеленой водой, рыцарские здания с покатыми крышами, базарные площади, сонные парки — совершенно все. На протяжении двух веков Брюгге был наиболее преуспевающим мегаполисом Европы, хотя позже речка Цвин заглохла, а политическая ситуация поменялась. Длительных 500 лет, пока же иные мегаполиса росли и развивались, Брюгге оставался забытым и нетронутым захолустьем. Ни одному мегаполису что не помог кризис. Как только британский поэт Вордсворт приехал в Брюгге в XIX столетии, на его улицах росла мурава. Антверпен, будто мне заявили, был еще наиболее красив, хотя градостроители разрушили все, до чего дотянулись, другими словами почти что все. Брюгге же выжил спасибо собственной незаметности.
Страховой агент, с которым я разговорился в баре на улице Сен?Якобстраат, печально поведал, собственно на восемь месяцев в году Брюгге делается несносным в следствии туристов. Он с возмущением рассказал об жителях других стран, заглядывающих в его почтовый ящик и ломающих его герань из-за одного фотоснимка. Хотя я не тем более слушал его — во?первых, потому, собственно он был наиболее занудливым пердуном в баре, а во?вторых, мне просто не хотелось это слушать. Я пытался сберечь свои иллюзии нетронутыми.
По такой же основанию я уехал из Брюгге ранним утром, до того, будто начали прибывать туристические автобусы, и отправился в мегаполис Динан на берегах горделивой речки Маас, в данный день несущей свои воды под проливным ливнем. Это пространство, бесспорно, могло бы понравиться мне, в случае если бы не были что свежи мемуары о Брюгге и погода не была настолько страшной. Я стоял на мосту спустя Маас, а нелегкие, будто пули, дождевые капли лупили по воде, порождая бесчисленные круги. Я намеревался побыть тут подольше, для того чтобы вспомнить Южные Арденны, что небольшие деревни и дороги, по которым гулял в период моей первой поездки, хотя не был готов к подобный погоде — я весь промок и дрожал будто в лихорадке. В следствии этого, пробыв в Динане всего час, вернулся на вокзал и отправился первым поездом в Намюр, на минеральные источники. Весомым достоинством Бельгии считаются ее объемы, позволяющие за час-другой оказаться в каждом городе. Фактически, вся государство считается пригородом Брюсселя.
Я не имел какой? что отличительной основания двигаться на курорт с минеральными водами. Это пространство, расположенное в чаше зеленых холмов, на протяжении 200 лет было возлюбленным пространством развлечения европейских королей. Вплоть до I крупный войны тут гостили аристократы и вельможи. Собственно тут Кайзер Вильгельм отрекся от престола, собственно стало началом заката будто его карьеры, что и курорта…