Льеж

В конечном счете я добрался до Льежа, где и провел ночь. Утром, едва-лишь проснувшись, сел на поезд и отправился в Ахен. Я ни разу не случался там ранее, хотя мне давным-давно хотелось взглянуть на ахенский собор, а и уже он присутствовал абсолютно вблизи. Это оригинальный и, по счастью, непопулярный у туристов уголок Европы. Ахен, Маастрихт и Льеж — почти что соседи, их разграничивает всего двадцать миль, хотя пребывают они в трех государствах, где заявляют на различных языках (в соответствии с этим немецком, голландском и французском). Впрочем живущие тут люди заявляют на личном диалекте и знают приятель приятеля чем каким-либо другим, чем собственных настоящих соотечественников.
Я снял комнату в небольшом отельчике наоборот вокзала, скинул рюкзак и незамедлительно же ушел осматривать мегаполис, сам слегка удивившись своему энтузиазму. Мне не приходилось бывать в Германии семнадцать лет, и хотелось взглянуть, поменялась ли она.
Еще будто поменялась! Она стала гораздо богаче. Германия жила хватит ладно уже в 1973 году, хотя и уже стала — ого?го! В том числе и состоятельные фламандцы перед данным блекли. Тут практически любой лавка смотрелся неповторимым и был полон популярных и дорогостоящих товаров. В том числе и в лавке кухонной утвари, на витринах которой не было ничего интереснее гладильных досок, корзин для белья, горшков и кастрюль, смотрелась вызывающе броско — любая кастрюля блистала, любой кусок пластика блестел. Немного далее я был проведен мимо двух магазинов, продающих гробы, причем даже они показались мне удивительно изящными — я застал себя на что, собственно восхищенно посмотрю на качество подкладки и яркий свет ручек.
Вечерком я пошел разыскивать ресторан, собственно в Германии надо проделывать осторожно. Практически постоянно присутствует опасность, собственно в половине девятого, сидя за ужином и держа в руках приятную книгу, будешь вдруг окружен румяными немцами, размахивающими глиняными пивными кружками и распевающими «Хорста Весселя» под постоянную губную гармошку. По моему основательному убеждению, в миролюбивый пакт с Германией необходимо включить место, гласящий, собственно сообща с пистолетом немцы обязаны отдать и свои гармошки.
В нескольких ресторанах я исследовал рацион, висевшее на дверях. Названия блюд по?немецки звучат что угрожающе — «Schweinensnout mit Spittle und Grit», «Ramsintestines und Oder Grosser Stuff», — собственно больше подошли бы нелегким вооружениям, на подобии самоходных орудий и гаубиц. По-настоящему эти блюда, в случае если их заказать, имеют все шансы оказаться вполне съедобными и, можно, в том числе и сладкими, хотя мне практически постоянно страшно, собственно в последствии заказа наугад халдей принесет мне дымящееся блюдо требухи с глазными яблоками.
Я возрос в государстве, где преобладали американские товары, и японская электроника, наводнившая весь вселенная, практически постоянно вызывала во мне ощущение ущемленного патриотизма. Пытался бы я аристократия, будто данным небольшим хитроумным людям получилось достичь этих удач.
Хотя когда-то, в период полета на Боинге 747, нам показали кинофильм с этим качеством изображения, как бы его демонстрировали на коврике для ванной. Тогда уже у меня возникла мысль, собственно это и есть сегодняшний ватерпас американской электроники. До 1972 года мы практически постоянно достигали удач, а позже неожиданно прекратили. В случае если бы не японцы, мы бы в настоящее время использовали стереоприемниками объемом с кейс и видеомагнитофонами без дистанционного управления. С того этапа я стал благодарен японцам за что, собственно они наполнили мою век этими нужными вещами, будто наручные часы, которые сохраняют в памяти номера телефонных аппаратов, подсчитывают превышение кредита в банке и сигнализируют, как только яйца уже сварились.
И уже единственное, на собственно я пожалуюсь — собственно приходится примиряться со непонятными названиями, которые придумывают своим изделиям японцы — «Сони Хэнди?Кэм», «Панасоник эксплорер», «Тойота Терсел». Непосредственно я не захотел бы приобретать машину, наименование которой чем? что напоминает полистерол, хотя, можно, для японцев эти названия звучат будто пленительная музыка. А чего еще дожидаться от людей, которые ежедневно ходят в белых рубашках?!
Я вернулся на вокзал, где оставил собственный рюкзак в камере сохранения, и подумал, что творить далее. Я собирался обмануть в Кельне некоторое количество дней и походить по музеям, хотя к данному моменту у меня не осталось ни грамма энтузиазма. А позже я заметил кино, где демонстрировали нон?стоп порнофильмы и, судя по иллюстрациям у билетной кассы, хватит крутые. Это известное шоу, будто я взял в толк, считалось одной из предложений, предоставляемой пассажирам заботливым руководством германского Бундесбана. Я не имею особенных возражений напротив порнографии, хотя было отвратительно предположить, будто бизнесмен в последствии дня двадцать мин. посмотрит тупое траханье во всех позах, перед что будто присесть на поезд в 17:40 и поехать домой к семье. Еще наиболее дурным казалось что, собственно это наслаждение ему обеспечивало государственное управление железных дорог.
Именно в то же время громкоговоритель где? что высоко хотелось бы мной неразборчиво объявил о приближении экспресса на Амстердам. «Садись на данный поезд!» — пробормотал я сам себе и помчался к билетной кассе…

по материалам книги Bill Braison — Путишествия по Европе

В конечном счете я добрался до Льежа, где и провел ночь. Утром, едва-лишь проснувшись, сел на поезд и отправился в Ахен. Я ни разу не случался там ранее, хотя мне давным-давно хотелось взглянуть на ахенский собор, а и уже он присутствовал абсолютно вблизи. Это оригинальный и, по счастью, непопулярный у туристов уголок Европы. Ахен, Маастрихт и Льеж — почти что соседи, их разграничивает всего двадцать миль, хотя пребывают они в трех государствах, где заявляют на различных языках (в соответствии с этим немецком, голландском и французском). Впрочем живущие тут люди заявляют на личном диалекте и знают приятель приятеля чем каким-либо другим, чем собственных настоящих соотечественников.
Я снял комнату в небольшом отельчике наоборот вокзала, скинул рюкзак и незамедлительно же ушел осматривать мегаполис, сам слегка удивившись своему энтузиазму. Мне не приходилось бывать в Германии семнадцать лет, и хотелось взглянуть, поменялась ли она.
Еще будто поменялась! Она стала гораздо богаче. Германия жила хватит ладно уже в 1973 году, хотя и уже стала — ого?го! В том числе и состоятельные фламандцы перед данным блекли. Тут практически любой лавка смотрелся неповторимым и был полон популярных и дорогостоящих товаров. В том числе и в лавке кухонной утвари, на витринах которой не было ничего интереснее гладильных досок, корзин для белья, горшков и кастрюль, смотрелась вызывающе броско — любая кастрюля блистала, любой кусок пластика блестел. Немного далее я был проведен мимо двух магазинов, продающих гробы, причем даже они показались мне удивительно изящными — я застал себя на что, собственно восхищенно посмотрю на качество подкладки и яркий свет ручек.
Вечерком я пошел разыскивать ресторан, собственно в Германии надо проделывать осторожно. Практически постоянно присутствует опасность, собственно в половине девятого, сидя за ужином и держа в руках приятную книгу, будешь вдруг окружен румяными немцами, размахивающими глиняными пивными кружками и распевающими «Хорста Весселя» под постоянную губную гармошку. По моему основательному убеждению, в миролюбивый пакт с Германией необходимо включить место, гласящий, собственно сообща с пистолетом немцы обязаны отдать и свои гармошки.
В нескольких ресторанах я исследовал рацион, висевшее на дверях. Названия блюд по?немецки звучат что угрожающе — «Schweinensnout mit Spittle und Grit», «Ramsintestines und Oder Grosser Stuff», — собственно больше подошли бы нелегким вооружениям, на подобии самоходных орудий и гаубиц. По-настоящему эти блюда, в случае если их заказать, имеют все шансы оказаться вполне съедобными и, можно, в том числе и сладкими, хотя мне практически постоянно страшно, собственно в последствии заказа наугад халдей принесет мне дымящееся блюдо требухи с глазными яблоками.
Я возрос в государстве, где преобладали американские товары, и японская электроника, наводнившая весь вселенная, практически постоянно вызывала во мне ощущение ущемленного патриотизма. Пытался бы я аристократия, будто данным небольшим хитроумным людям получилось достичь этих удач.
Хотя когда-то, в период полета на Боинге 747, нам показали кинофильм с этим качеством изображения, как бы его демонстрировали на коврике для ванной. Тогда уже у меня возникла мысль, собственно это и есть сегодняшний ватерпас американской электроники. До 1972 года мы практически постоянно достигали удач, а позже неожиданно прекратили. В случае если бы не японцы, мы бы в настоящее время использовали стереоприемниками объемом с кейс и видеомагнитофонами без дистанционного управления. С того этапа я стал благодарен японцам за что, собственно они наполнили мою век этими нужными вещами, будто наручные часы, которые сохраняют в памяти номера телефонных аппаратов, подсчитывают превышение кредита в банке и сигнализируют, как только яйца уже сварились.
И уже единственное, на собственно я пожалуюсь — собственно приходится примиряться со непонятными названиями, которые придумывают своим изделиям японцы — «Сони Хэнди?Кэм», «Панасоник эксплорер», «Тойота Терсел». Непосредственно я не захотел бы приобретать машину, наименование которой чем? что напоминает полистерол, хотя, можно, для японцев эти названия звучат будто пленительная музыка. А чего еще дожидаться от людей, которые ежедневно ходят в белых рубашках?!
Я вернулся на вокзал, где оставил собственный рюкзак в камере сохранения, и подумал, что творить далее. Я собирался обмануть в Кельне некоторое количество дней и походить по музеям, хотя к данному моменту у меня не осталось ни грамма энтузиазма. А позже я заметил кино, где демонстрировали нон?стоп порнофильмы и, судя по иллюстрациям у билетной кассы, хватит крутые. Это известное шоу, будто я взял в толк, считалось одной из предложений, предоставляемой пассажирам заботливым руководством германского Бундесбана. Я не имею особенных возражений напротив порнографии, хотя было отвратительно предположить, будто бизнесмен в последствии дня двадцать мин. посмотрит тупое траханье во всех позах, перед что будто присесть на поезд в 17:40 и поехать домой к семье. Еще наиболее дурным казалось что, собственно это наслаждение ему обеспечивало государственное управление железных дорог.
Именно в то же время громкоговоритель где? что высоко хотелось бы мной неразборчиво объявил о приближении экспресса на Амстердам. «Садись на данный поезд!» — пробормотал я сам себе и помчался к билетной кассе…